глава 5

глава 5
БОГИ ГЭЛОВ
    Из двух кельтских народов, обитавших на наших островах, гораздо лучше и полнее сумели сохранить свою мифологию гэлы. Иногда мы располагаем настолько подробными рассказами о гэльских божествах, что их вполне можно сопоставить с мифами греческих поэтов об эллинских богах, с преданиями об индийских дэвах из "Ригведы" или с норвежским Эзиром, о котором упоминают Старшая и Младшая Эдды. Таким образом, древнеирландские манускрипты донесли до нас обширные сведения, позволяющие с достаточной ясностью представить себе образы этих богов. Они, как и следовало ожидать, весьма и весьма схожи с божественными иерархиями других арийских народов.
    Мы знаем, что эти боги разделены на два противоположных лагеря. Такое разделение характерно для всех арийских религий. Подобно тому, как олимпийские боги сражались с титанами, Эзир - с йотунами, а дэвы - с асурами, в гэльском царстве духов также существуют два враждующих друг с другом небесных воинства. На одной стороне сражаются боги дня, света, жизни, плодородия, мудрости и добра, на другой - демоны ночи, мрака, смерти, бесплодия и зла. К первым относились великие духи, символизирующие созидательные и позитивные аспекты природы и деятельности человека; в число их противников входили враждебные силы, кроющиеся за такими негативными явлениями, как ураганы и морозы, засуха и болезни. Боги первой группы принадлежали к семье богов, собравшихся вокруг богини по имени Дану, которой они были обязаны своим общим названием "Туатха Де Данаан", "племя" или"народ богини Дану". Божества второй группировались вокруг богини по имени Домну. Их царь, Индех, считался ее сыном, и поэтому все они именовались "богами Домну". Слово "Домну", по всей видимости, означает "пропасть" или "морская бездна"; такое же значение имеет и хорошо известное слово "фомори", происходящее от двух гэльских слов, означающих "подводный мир". Необъятный водный простор всегда воспринимался кельтами как своего рода символ первобытной древности. В их сознании он ассоциировался с пустотой, мраком и чудовищными монстрами - то есть понятиями, составляющими полную антитезу земле, небу и солнцу.
    Таким образом, фоморы считались существами более древними, чем боги, от рук которых им предстояло в конце концов погибнуть. Потомки "Хаоса" и "Старухи-ночи", они по большей части были громадными и уродливыми созданиями. У некоторых из них было всего по одной руке и ноге; на плечах у других красовались головы коз, лошадей или быков. Самым известным и, пожалуй, наиболее ужасным среди них был Балор, отцом которого, по преданию, считался некий Буарайнех, то есть "быкоголовый", в чьем облике причудливо сочетались черты двух классических персонажей - Циклопа и Медузы. И хотя у Балора было два глаза, один из них всегда был закрыт, ибо он был настолько ядовитым, что убивал всякого, на кого падал его взгляд. Это губительное свойство его глаза было не врожденным, а возникло вследствие одного происшествия. Движимый любопытством, Балор как-то раз заглянул в окно дома, где верные волхвы его отца готовили какое-то колдовское снадобье, и ядовитый дым от этого варева попал ему прямо в глаз, вследствие чего тот настолько пропитался ядом, что его взгляд стал поистине смертоносным для окружающих. От взгляда этого глаза не было спасения ни богам, ни гигантам, и поэтому боги сохранили Балору жизнь лишь при условии, что его смертоносный глаз всегда будет закрыт. Однако в дни решающих битв Балор становился напротив врагов, поднимал веко на своем страшном глазе и беспощадно истреблял все, на что устремлялся его взор. В Ирландии до сир пор жива память о Балоре и его ужасном глазе; выражение "глаз Балора", бытующее в ирландском фольклоре, соответствует фразе "дьявольский глаз", распространенной в других культурах. В древних преданиях и сегодня рассказывается о Балар Бейманн, или "Балоре Могучий Удар". Замок Балора - причудливой формы утес на острове Тори. Этот остров у побережья Донегала в древности служил форпостом фоморов на земле, тогда как их главные владения находились в леденящих пучинах моря. Однако среди легенд, утверждающих, что фоморы имели ужасный вид, встречаются и некоторые исключения. В частности, в Харлейском манускрипте (XV в.), хранящемся в Британской библиотеке, один из их вождей, Элатхан, описан как весьма величественное создание - этакий мильтоновский князь тьмы. "Это муж прекрасного сложения, - говорится в манускрипте, - с золотистыми кудрями до плеч. На нем красуется плащ на золотом шнурке, надетый поверх куртки, расшитой золотыми нитями. На шее у него сверкают пять золотых ожерелий, а на груди сияет самоцветными камнями золотая брошь. В руках у него два серебряных копья с бронзовыми заклепками, а меч его украшен золотой насечкой и имеет золотую рукоять". Его имя - Брес, что означает "прекрасный", и, насколько нам известно, в Ирландии все красивое, будь то равнина, крепость, укрепление, эль, факел, женщина или мужчина, принято сравнивать с ним и говорить: красив, как Брес.
    Балор, Брес и Элатхан - три главных фоморских персонажа, лучше всего знакомые нам, несмотря на окутывающую их дымку седой древности; однако они не являются ни единственными, ни самыми ранними из фоморов. О других нам не известно практически ничего, кроме нескольких имен этих предков гэльских гигантов. То же можно сказать и о гэльских богах. Те из них, чьи имена мы знаем, тоже, разумеется, не были сиротами, но имена их отцов - не более чем бледные тени, едва способные спасти из пропасти забвения персонажей, которые их носят. Наиболее архаическое божество из всех известных нам - это сама Дану, богиня, давшая имя целому клану небожителей, - Туатха Де Данаан. Другие варианты ее имени - Ану или Ана1 ; они увековечены в названии двух широко известных горных вершин в окрестностях Килларни, которые, впрочем, в наши дни именуются просто "Сосцы", а в древности их название звучало как "Сосцы Аны". Ану (Дану) почиталась как матерь всего живого; "она привыкла заботиться обо всех богах", - пишет анонимный автор комментариев (IX в.) к Словарю ирландских богов, создание которого приписывают Кормаку, королю-епископу Хасела. Муж богини нигде не назван по имени, однако по аналогии с мифологией бриттов можно предположить, что им был Байл, фигурирующий в гэльских преданиях в качестве бога Аида, то есть подземного царства, нечто вроде кельтского Плутона, от которого появились на свет первые люди. Сама Дану, по всей видимости, представляет олицетворение земли и ее плодородных сил, и в этом качестве ее можно сравнить с греческой богиней Деметрой. Все остальные боги, по крайней мере по титулу, считались ее детьми. Величайшим из них почитался Нуада по прозвищу Аргетламх, что означает "Муж с серебряной рукой". Он выполнял роль гэльского Зевса, или Юпитера, а также бога войны, поскольку у всех примитивных народов, для которых победа в войне почиталась главным проявлением милости небес, бог войны неизменно занимал главенствующее положение в их пантеоне. Аналогичным образом галльский бог Камул, имя которого означает "небеса", всегда отождествлялся римлянами с Марсом. Можно вспомнить и другие примеры. Этот бог обладал непобедимым мечом, одним из четырех главных сокровищ клана Туатха Де Данаан, двойным повелителем которого он считался. Нет никаких сомнений, что Аргетламх был одним из главных богов; как у гэлов, так и у бриттов, поскольку его имя постоянно встречается в топонимах на всей территории Британских островов, которые, по-видимому, были завоеваны кельтами при его активной поддержке.
    Мы можем представить его этаким кровожадным Марсом, упоенным битвой и жестокостью; его культ, как и культы его галльских "коллег", Тевтата и Хесуса, о которых повествует в своей поэме "Фарсалия" римский поэт Лукан, сопровождались человеческими жертвоприношениями, которыми грозный бог щедро делился со своими спутницами. Те, насколько мы можем судить, нисколько не уступали в кровожадности ему самому или галльскому Таранису, чей культ был "ничуть не милосерднее, чем культ скифской Дианы" и который замыкает лукановскую триаду, являя собой вполне подходящего компаньона "не знающему жалости Тевтату" и "ужасному Хесусу". К числу столь же воинственных богинь относились пять божеств: Фи, "злобная", Нимэйн, "ядовитая", Бадб, "неистовая", Маха, персонификация битвы. Самой главной из них почиталась Морриган, или Морригу, то есть "великая королева". Эта верховная гэльская богиня войны, напоминающая свирепую Геру, по всей вероятности, символизировала луну, которая, согласно представлениям древних народов, возникла раньше солнца. Культ луны сопровождался магическими обрядами и кровожадными ритуалами. Ее изображали облаченной в воинские доспехи и держащей в руке два копья. Ее боевой клич, подобно кличу Ареса и Посейдона в "Илиаде", был громким и грозным, словно крик десяти тысяч воинов. Великая королева всегда - на войне, среди богов или простых смертных, появлялась либо в своем подлинном облике, либо в своих излюбленных личинах - в образе черной вороны или серого ворона. В одной из старинных поэм рассказывается, как она возбуждает боевой дух воина:
Над головой его вопила,
Подскакивала и металась ведьма,
Паря над копьями и над щитами;
О, то была седая Морригу2.
    Помимо нее, среди воинов появлялись и прочие воительницы, Фи, Нимэйн, Бадб и Маха, и, охваченные исступлением битвы, вдохновляли их на новые подвиги. Иногда все эти фурии скрывались под общим именем Бадб. Рассказ о битве при Клонтарфе, в которой Брайан Бору выступил в 1014 году против норвежцев, приводит жестокую картину событий, происходящих, по верованиям гэлов, в мире духов, когда шум битвы начинал утихать и кровь воинов лилась рекой. "И тут появилась дикая, неистовая, кровожадная, злобная, мстительная, неумолимая, мрачная, воинственная, жестокая Бадб, с дикими воплями носившаяся у них над головами. За ней явились сатиры, и духи, и эльфы, и призраки долин, и всяческие колдуны и оборотни, и отвратительные демоны земли и воздуха, и дьявольские привидения; все они взывали к воинам, призывая их собрать все свое мужество и сразиться с ними. Когда же битва окончилась, они принялись бродить среди павших воинов; отрубая головы убитых, они называли их "урожаем Махи". Эти мрачные создания воинственной фантазии обладали удивительной живучестью. В то время как Нуаду, верховный бог войны, довольно рано исчез из гэльского пантеона, пав от рук фоморов в грандиозной битве между богами и фоморами, Бадб и Морриган, вместе с прочими кельтскими божествами, благополучно дожили до конца Средних веков. Точнее говоря, они уцелели и до наших дней в мире суеверий и сверхъестественных созданий, знакомых всем кельтоязычным народам, где действует их аватара3 - серый ворон.
    Величайшим после Нуаду богом был Дагда, имя которого, по мнению некоторых исследователей, означает "Добрый бог", или "Пламя бога". В старинном ирландском трактате "Выбор имен" рассказывается о том, что Дагда был богом земли; у него был котел под названием "Неиссякающий", в котором каждый находил себе пищу в соответствии со своими заслугами, и поэтому никто никогда не оставался им недоволен. Была у Дагды и живая арфа, Уаитни. Когда бог играл на ней, времена года шли установленным чередом: весна следовала за зимой, лето сменяло весну и уступало место осени, которая, в свою очередь, сменялась зимой. Дагда, считавшийся большим любителем и неутомимым поедателем овсяной каши, служил отражением примитивного сознания архаичных народов, питавшихся в основном зерном. В древнем предании о второй битве при Маг Туиред, сохранившемся в составе Харлейского манускрипта, дано описание одеяния бога. На нем была коричневая рубаха с широким вырезом на вороте, едва прикрывавшая его бедра, а поверх нее - широкая накидка, ниспадавшая с плеч. На ногах у него были башмаки из конской шкуры волосом наружу. Он повсюду таскал или, лучше сказать, возил за собой на колесе восьмизубую боевую палицу, настолько большую и тяжелую, что поднять ее могли только восемь сильных мужчин, а само колесо, когда бог взваливал на него палицу, оставляло глубокую борозду, напоминавшую границы между владениями. Седоголовый старик, неутомимый поедатель овсяной каши, он именно ей был обязан своей славой непобедимого воина. В битве между богами и фоморами Дагда совершил славные подвиги; так, однажды он захватил в плен однорукое, стоногое и четырехголовое чудовище по имени Мата, приволок его к "камню Бенна", что неподалеку от Бойн, и там убил его.
    Матерью сына Дагды, Оэнгуса, была Боанн (Бойн). Бойн ассоциируется с легендой о реке Бойн, которой, по свидетельству Лейстерской книги, она не только дала имя, но и создала ее. Прежде на ее месте был ручей, так называемый ручей Троицы, скрывавшийся в тени девяти волшебных кустов орешника. На этих кустах росли орехи темно-малинового цвета, обладавшие волшебным свойством: тому, кто сумеет сорвать их и тотчас съесть, открывались таинственные познания о сущности мироздания. Эта легенда, по всей видимости, представляет собой гэльский вариант древнееврейского мифа о древе познания добра и зла. Привилегией знать эти тайны пользовался лишь один вид существ - божественные лососи, обитавшие в ручье и тотчас проглатывавшие орехи, как только те падали с ветвей орешника в воду, и поэтому знали все и обо всем. Отсюда пошло выражение "вещие лососи". Всем прочим, в том числе и верховным богам, было строжайше запрещено приближаться к этому месту. И лишь Бойн, движимая непреодолимым любопытством, присущим всем женщинам, осмелилась нарушить этот запрет богов. Но едва она приблизилась к ручью, его воды поднялись, двинулись на дерзкую и всей своей мощью обрушились на нее. Бойн удалось спастись, но воды больше не вернулись в прежнее русло. Они стали рекой Бойн, а что касается знаменитых обитателей ручья, вещих лососей, то они с тех пор вечно кружат и кружат в речной глубине, напрасно пытаясь найти на дне волшебные орехи. Одного из этих волшебных лососей однажды поймал и съел знаменитый Финн Мак Кумхэйл, чем и объясняется обретенный им дар всеведения (см. глава 15, "Финн и фианы").
    Такие объяснения причин возникновения рек - излюбленный прием ирландских легенд, отражающий присущее кельтам почтительное отношение к поэзии и знанию, в сочетании с предостережением, что к такому месту нельзя приближаться без страха. В преданиях, в частности, в тексте Лейнстерской книги, рассказывается о ручье Шеннон, который, как и Бойн, рассвирепев, вышел из берегов и бросился вдогонку за дерзкой нимфой по имени Сионан, дочерью Лодана, сына бога моря Лира. Сионан направилась к другому ручью, который носил название "ручей Коннлы" и протекал глубоко в морской пучине, то есть, другими словами, в стране Молодости. "Это тот самый ручей, - гласит предание, - у которого растет орешник, дающий мудрость и вдохновение, а также орешник поэтического искусства; на этих кустах в один и тот же час появляются листья, цветы и орехи, дождем падающие в воду, отчего в ручье поднимается волна цвета королевского пурпура". В рассказе, описывающем приближение Сионан к ручью, ничего не говорится о тех обрядах или ритуалах, которые она по незнанию не совершила, но сердитые волны набросились на нее, накрыли с головой и выбросили на берег Шеннона, где она и умерла, оставив реке свое имя. Этот миф об орешнике вдохновения и познания, а также образы бурных волн проходят через все ирландские легенды. Это с проникновенной чуткостью выразил ирландский поэт А.Е. Расселл в следующих строках:
В лесу дремучем, на холме там хижина стоит;
Небесным звездам и ветрам сей дом всегда открыт;
Сюда и заяц забежит, и ветерок впорхнет,
Покинув свой небесный трон, с заоблачных высот.
Когда же солнце озарит багрянцем небосвод,
Я знаю: то святой орех земле дарует плод
Из звездных россыпей, упав у Коннлы над ручьем;
Бессмертная вода его хранит в краю глухом.
Когда же дремлет ночь в росе и мир смиренно глух,
Мысль, повергающая в дрожь мой беспокойный дух -
Пурпурный плод с благих небес, колеблющих эфир,
И с древа жизни, чьи плоды объемлют целый мир.
    У Дагды было семеро детей, из которых наибольшей известностью пользуются Бригита, Оэнгус, Мидхир, Огма и Бодб Дирг (Бодб Рыжий). Из числа его детей более всех прославилась Бригита: ее знают даже те, кто и понятия не имеет о кельтской мифологии. Первоначально она считалась богиней огня и очага, а также покровительницей поэзии, которую древние гэлы считали нематериальной, сверхъестественной формой огня. Однако раннехристианские миссионеры сумели навязать языческой богине роль христианской святой, и она, будучи канонизирована, получила широкую популярность под именем св. Бриджит или Брайд (см. глава 16 "Упадок и падение богов").
    Оэнгуса называли также Мак Ок, что означает "сын молодости" или, возможно, "молодой бог". Он, пожалуй, наиболее очаровательное создание кельтской мифологии, своего рода гэльский Эрот, вечно юный образ любви и красоты. Как у его отца, у Оэнгуса была арфа, но только не из дуба, как у самого Дагды, а из золота, издававшая настолько нежные и сладостные звуки, что услышавший ее не мог удержаться, чтобы не последовать за молодым богом. Его поцелуи стали птичками, незримо порхающими между парнями и девушками Эрина, щебеча им на ухо сладкие слова любви. Оэнгус тесно связан с берегами р. Бойн, где некогда высился его сказочный дворец и где до сих пор рассказывают множество легенд о его подвигах и приключениях.
    Мидхир, также герой целого ряда легенд, по всей вероятности, был богом подземного царства, кем-то вроде гэльского Плутона. В этой ипостаси он был связан с островом Фалга (это название, относящееся к острову Мэн, сохранилось до наших дней), на котором у него были три волшебные коровы и столь же волшебный котел. Кроме того, он был обладателем "Трех журавлей отказа и уверток", которых мы вправе считать олицетворением "ловких уловок". Эти журавли всегда стояли на страже у дверей его дома, и, когда к ним приближался человек, ищущий прибежища, первый журавль кричал: "Не подходи! Не подходи!", второй добавлял: "Уходи прочь! Уходи прочь!", а третий подхватывал: "Проходи мимо! Проходи мимо!". Однако верных птиц похитил у Мидхира Этхирн, алчный и завистливый поэт, коему они, несомненно, подобали куда больше, чем их первому хозяину, который никогда не был богом-плутом или обманщиком. Напротив, Мидхир всегда предстает в образе жертвы плутов, безжалостно обманывающих его. Бог Оэнгус отнял у него жену, Этэйн (см. глава 11 "Боги в изгнании"), а его коровы, котел и прелестная дочь Блатнад стали добычей дерзких героев и полубогов из свиты короля Конхобара в золотой век Ольстера.
    Огма, называемый также Кермэйт, что значит "медоустый", был богом литературы и ораторского искусства. Он женился на другой Этэйн, дочери Диан Кехт, бога врачевания, и имел от нее семерых детей, сыгравших более или менее заметные роли в мифологии гэльских кельтов. Одного из них звали Туиреанн; трое его сыновей убили отца бога солнца, и им было приказано уплатить самый огромный за всю историю выкуп, по сравнению с которым все сокровища мира - ничто (см. глава 8 "Гэльские аргонавты")- Другой сын, Кэйрбр, стал профессиональным бардом Туатха Де Данаан, а трое других некоторое время правили кланом богов. Будучи покровителем литературы, Огма, естественно, считался и создателем знаменитого кельтского алфавита огам.
    Огам - древнейшая форма письменности, возникшая в Ирландии и распространившаяся по всей территории Великобритании. Надписи, сделанные огамским алфавитом, обнаружены в Шотландии, на острове Мэн, в Южном Уэльсе, Девоншире и в Силчестере, Гемпшире, древнеримском городе Каллева Аттребатум. Это письмо предназначалось для надписей на вертикальных каменных столбах и стенах. Знаки, обозначающие буквы, представляли собой точки или наклонные зарубки. Основные буквы алфавита огам таковы:
    Позднее, в рукописных текстах, эти знаки поменялись местами и стали располагаться на горизонтальной линии, над и под ней, а гласные стали обозначаться короткими черточками вместо зарубок, например: Выразительный образец надписи на алфавите огам - текст на колонне с небольшого мыса возле Данмор Хед в западном Керри. Эта надпись, читаемая по горизонтали, гласит: то есть "Эрк, сын сынов, или Эрка (потомок) Модовинии".
    Истоки этого алфавита остаются неясными. Некоторые исследователи относят его к глубокой древности, а другие считают, что он возник уже после появления христианства в Ирландии. Однако в любом случае не вызывает сомнений, что он возник на основе латинского алфавита, и, следовательно, его создатели были знакомы с последним.
    Помимо своей функции покровителя литературы, Огма был еще и богатырем или, по крайней мере, сильнейшим среди профессиональных силачей клана Туатха Де Данаан. Он носил титул "Грианайнех", что означает "солнцеликий"; этим титулом он был обязан своей сверкающей внешности.
    Последний из наиболее известных отпрысков Дагды - Бодб Дирг, Бодб Рыжий, играющий куда большую роль в поздних легендах, чем в более ранних. Именно он унаследовал от отца титул короля богов. Бодб Рыжий тесно связан с югом Ирландии, особенно с горами Гэлти и Луг Дирг, где у него был знаменитый сидх - подземный дворец.
    Посейдоном клана богов Туатха Де Данаан был бог по имени Ллир, или Лер, но нам известно о нем очень немногое, особенно по сравнению с его знаменитым сыном, Мананнаном, величайшим и самым прославленным из его многогочисленного потомства. Мананнан Мак Лир (то есть Мананнан, сын Лира. - Прим. перев.) был прежде всего патроном мореплавателей, которые почитали его как "бога нагорий", покровителя торговцев, считавших его старейшиной своей гильдии. Его излюбленными местами были остров Мэн, которому он дал свое имя, а также остров Арран в Фирт оф Клайд, где у него был роскошный дворец под названием "Яблоневый Эмэйн". У Мананнана было немало знаменитых видов оружия, в частности, два копья, прозванных Желтое древко и Красный дротик, меч по прозвищу Мститель, который не переставал сокрушать врагов, а также два других меча, именовавшиеся Большой демон и Малый демон. Была у него и большая лодка по прозвищу Метла волн, которая двигалась сама собой, доставляя своего хозяина куда он только пожелает, и огромный конь по кличке Роскошная Грива, обгонявший весенние ветры и молнией мчавшийся как по суше, так и по волнам. Никакое, даже самое грозное оружие не могло пробить его волшебную кольчугу и заколдованный панцирь, а на его шлеме ослепительно сверкали два магических самоцвета, ярких, как солнце. Он даровал богам мантии, делавшие их невидимыми, как только те пожелают, и кормил их своими собственными поросятами, которые возрождались быстрее, чем гости успевали съесть их. Именно из них он, без сомнения, повелел приготовить угощения на своем знаменитом Вечном Пиру, так что гости, отведавшие их, никогда не старились. Таким путем слуги богини Дану навеки сохраняли молодость, а эль бога-кузнеца Гоибниу делал их неуязвимыми для врагов. Считалось, что и сам Мананнан, и все остальные боги тоже должны были получить особое благословение, чтобы приобщиться к источнику вечной Жизни. Вплоть до самых последних дней бытования ирландского героического эпоса это сияющее божество не сходило с его страниц; не забылось оно и сегодня. Гоибниу, этот гэльский Гефест, посредством своего волшебного эля делавший неуязвимым племя богини Дану, сам ковал для него доспехи и оружие. Не кто иной, как он, с помощью бога-плотника Лухтэйна и бога-медника Крейдхна, изготовил доспехи для богов клана Туатха Де Данаан пред решающей битвой с фоморами. Столь же активно помогал ему и Диан Кехт, бог врачевания, имя которого, судя по объяснениям в "Выборе имен" и в "Словаре" Гормака, означало "бог здоровья". Именно он некогда спас Ирландию и имеет косвенное отношение к происхождению названия реки Бэрроу. Морриган, свирепая супруга этого небесного бога, родила сына столь ужасной наружности, что собственный врачеватель богов, предвидя грядущие беды, посоветовал предать его смерти. Так и было сделано; и когда Диан Кехт вскрыл сердце бога-младенца, он обнаружил в нем трех змей, способных, если бы врачеватель своевременно не вмешался, вырасти, достичь гигантских размеров и проглотить всю Ирландию. Диан Кехт, не теряя ни мгновения, умертвил змей и предал их огню, ибо он опасался, что даже мертвые тела их могут причинить зло. Более того, он собрал их пепел и высыпал его в ближайшую реку, ибо его не оставлял страх, что и пепел их представляет опасность; так оно и оказалось, и, как только он высыпал пепел в воду, она буквально закипела, так что в ней тотчас погибло все живое. С тех пор река и зовется Бэрроу ("кипящая").
    У Диан Кехта было несколько детей, двое из которых унаследовали дело отца. Их звали Мидах и его сестра Эйрмид. Кроме них, у него была и другая дочь, Этэйн, которая вышла замуж за Огму, и трое сыновей, которых звали Киан, Кете и Ку. Киан был отцом Этхлина, дочери Балор-фоморки, сын которой стал символом вечной славы гэльского пантеона, его Аполлоном, богом солнца. Конечно же, это был Луг, прозванный Ламхфада, что означает "Длинные Руки" или "Стреляющий далеко". Однако изображается он не с луком, как Аполлон у греков, а с пращой, с помощью которой Луг совершал свои подвиги.
    Его почитатели, увидев в небе радугу, вспоминали об этом страшном оружии; даже Млечный Путь кельты называли "Цепь Луга". Было у Луга и волшебное копье, которое, в отличие от пращи, богу не было нужды постоянно держать в руках, ибо копье это было... живым и отличалось ненасытной жаждой крови, так что успокоить его можно было, только погрузив его наконечник в усыпляющий отвар из толченых листьев мака. Почуяв приближение битвы, копье просыпалось, начинало рваться и метаться на ременной привязи и, разорвав ее, устремлялось прямо на ряды врагов. Еще одним атрибутом бога был волшебный пес, о котором в старинной поэме (ее авторство приписывается одному из героев-фианов по имени Каоилти), сохранившейся в составе Лисморской книги, рассказывается следующее:
Тот достославный пес
Непобедимым был на поле брани;
Он был дороже всех сокровищ,
Носясь по полю огненным клубком.
Тот пес был знаменит особым даром
(А дар тот был превыше всех других):
Лишь стоило ему в ручье омыться,
Как воды в нем текли вином и медом.
    Этого волшебного пса, а также волшебное копье и несъедаемых поросят Мананнана добыли для Луга сыны Туиреанна, отдав ему их в качестве уплаты части того громадного штрафа за кровопролитие, который он наложил на них за убийство ими своего собственного отца, Киана (см. глава 8 "Гэльские аргонавты"). В одном из преданий рассказывается, что бог Луг имел почетное прозвище Йолданах, что означает "Повелитель всех искусств" (см. глава 7, "Возвышение бога Солнца").
    Разумеется, мы упомянули лишь о некоторых наиболее значительных божествах гэльского пантеона, о древних богах и богинях, соответствующих таким фигурам эллинистического Олимпа, как Деметра, Зевс, Гера, Кронос, Афина, Эрот, Аид, Гермес, Гефест, Эскулап и Аполлон. у всех этих кельтских богов были многочисленные потомки, некоторые из них играют важную роль в героических циклах "Красной Ветви Ольстера" и преданиях о фианах. Кроме них, существовало необозримое множество второстепенных божеств, стоявших примерно в таком же отношении к верховным богам, как старейшины или воины племени - к своим вождям. Большинство из них, по всей вероятности, представляло собой местных божков различных кланов; это были те самые боги, которыми клялись герои этих кланов. Вполне возможно, что многие из них некогда были божествами туземных жителей; таковы иберийские боги Нет, Ри или Рои, Корб и Бетх; однако они не сыграли сколько-нибудь заметной роли в легендах о богах гэльского пантеона.
-----------------------------------
1 "В Мунстере особенно почиталась богиня богатства и процветания по имени Ана; от этого имени происходит название Два Сосца Аны в Луахайр Дегад". Из книги "Койр Анманн" ("Выбор имен"), старинного трактата XVI в.
2 Эта поэма посвящена битве при Маг Рат.
3 Аватара (миф. инд.) - реальное воплощение божества в материальном мире.

Кельтская мифология. Энциклопедия. - М.: Эксмо. . 2002.

Игры ⚽ Нужно сделать НИР?

Полезное


Смотреть что такое "глава 5" в других словарях:

  • глава́рь — главарь, я …   Русское словесное ударение

  • ГЛАВА — жен. голова, как часть тела; башка, мозговница; в этом ·знач. глава и голова одно и то же, хотя первое выражение церковное; в других ·знач. есть различие. Глава церкви, колокольни, здания: обвершка полушаром, репкой, сахарной головой, бутылью или …   Толковый словарь Даля

  • глава 23 — ЯВЛЕНИЕ АРТУРА В МИФОЛОГИИ      Явление Артура, его внезапное вторжение в ход мифологической истории, представляет собой одну из много численных загадок кельтской мифологии. Он никак не упоминается ни в одной из Четырех Ветвей Мабиноги ,… …   Энциклопедия мифологии

  • глава 25 — БОГИ, СТАВШИЕ РЫЦАРЯМИ КОРОЛЯ АРТУРА     По правде говоря, английским читателям лучше знакомы не эти фрагменты легенды об Артуре. Образ, с которым сегодня чаще всего ассоциируется это имя в сознании читателя, не Артур в ипостаси бога, а Артур… …   Энциклопедия мифологии

  • глава 5 — БОГИ ГЭЛОВ     Из двух кельтских народов, обитавших на наших островах, гораздо лучше и полнее сумели сохранить свою мифологию гэлы. Иногда мы располагаем настолько подробными рассказами о гэльских божествах, что их вполне можно сопоставить с… …   Энциклопедия мифологии

  • ГЛАВА — ГЛАВА, главы, мн. главы (главы устар.), жен. 1. То же, что голова (церк. книжн, поэт. устар.). «Стою с поникшею главой.» Пушкин. || перен. Вершина, верх скалы, горы (поэт.). «И Шат подъемлется за ними с двумя главами снеговыми.» Лермонтов. 2.… …   Толковый словарь Ушакова

  • глава — 1. ГЛАВА, ы; главы; ж. 1. только ед. Высок. = Голова (1 зн.). Поникнуть главою. Негде главу преклонить. Г. старца. 2. м. и ж. чего. Тот, кто возглавляет что л., руководит чем л. или имеет наибольшее влияние, признание в какой л. сфере… …   Энциклопедический словарь

  • глава 18 — БОГИ КЕЛЬТОВ БРИТАНИИ     Мифы и легенды о богах древних бриттов дошли до нас в столь же компактном или, наоборот, развернутом изложении, что и мифы о гэльских божествах, сохранившиеся в стариных ирландских и шотландских манускриптах. Они тоже… …   Энциклопедия мифологии

  • глава 24 — СОКРОВИЩА БРИТАНИИ     Для мифологического Артура весьма характерно, что в ранневаллийских преданиях он предстает в совершенно ином облике, чем тот, который присутствует в псевдоисторических писаниях Ненния и Гальфрида Монмутского. Так, в… …   Энциклопедия мифологии

  • Глава —         главка, наружное декоративное завершение барабанов церквей и мечетей. Главы имеют форму шлема, луковицы, груши, конуса, зонтика и др. и придают верхней части архитектурного сооружения характерный силуэт и большую живописность, которая… …   Художественная энциклопедия

  • Глава 27 — Chapter 27 Жанр …   Википедия


Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»